Провозглашение независимости Азербайджана 28 мая 1918 года, несомненно, стало важным событием в истории и судьбе азербайджанского народа. Одним из важнейших шагов национального правительства было создание Чрезвычайной следственной комиссии для расследования преступлений большевиков в первой половине 1918 года. Так как европейские средства информации всецело находились под влиянием армян и описывали события в совершенно ином свете, это вынудило Министерство иностранных дел Азербайджана поднять перед правительством вопрос о необходимости всестороннего изучения проблемы.

В докладе МИД правительству республики 15 июля 1918 г. указывалось: "Вот уже четыре месяца, как разные части территории Азербайджана раздираются бандами, которые под именем большевиков, безответственных армянских воинских частей и прочее, творят неслыханные зверства над жизнью и имуществом мирного мусульманского населения. В то же время общественное мнение Европы настраивается совершенно противоположно благодаря неправильной информации, посылаемой организаторами этих банд. В интересах общегосударственных, в интересах потерпевших групп населения представляется безусловно необходимым создать организацию, которая занялась бы: 1. Точной регистрацией всех случаев насилия; 2. Обстоятельств, при которых совершались эти насилия; 3. Установление виновников и размеров причиненных ими убытков.

Организация эта должна носить характер Чрезвычайной следственной комиссии; причем труды этой комиссии должны быть оглашены на главных европейских языках (русском, французском, немецком, и, разумеется, турецком языках) и широко распространены.

К организации этой комиссии надо приступить теперь же, ибо многое, что легко можно установить теперь по горячим следам, в смысле опроса лиц, фотографирования и удержания других вещественных доказательств, позднее сделается затруднительным, а может быть совершенно невозможным" [1].

Председателем Чрезвычайной следственной комиссии при правительстве АДР по расследованию мартовского геноцида 1918 года, учиненного армянами над мусульманским населением Азербайджана, был назначен Алекбер бек Хасмамедов.

В короткий срок комиссия собрала большой материал о преступлениях, чинимых в Бакинской губернии, малая часть этих материалов была использована членами азербайджанской делегации на Парижской мирной конференции. Некоторые материалы попали в 73-страничный сборник, изданный в 1919 году в Стамбуле на французском языке и озаглавленный "Документы о зверствах армян над мусульманским населением". Материалы, собранные Чрезвычайной следственной комиссией, по сей день ждут своего исследователя, а издание этих документов в полном объеме способствовало бы установлению истины о событиях 1918 года и открыло бы глаза многим людям в зарубежных странах.

ПРЕДЫСТОРИЯ

 С января по март 1918 года большевики и ряд армянских националистических партий, в целях развязывания мусульманской резни, прибегали к различным провокациям и шантажам, козням и интригам, а советские органы предоставляли армянам решающие посты правления в Баку. Передовые деятели Азербайджана предчувствовали ожидаемую опасность. К концу первой мировой войны христианское население Кавказа целенаправленно вооружалось. В канун мартовской резни было обнародовано обращение Русского национального совета на Южном Кавказе к христианскому населению. В обращении сообщалось, что с 11-го по 18-е марта все русские юноши в возрасте 19-25 лет подлежат военному призыву и будут мобилизованы. Это мероприятие должно было завершиться 31 марта [2].

Русские полки, возвращавшиеся на родину в результате ликвидации Кавказского фронта, продавали за бесценок оружие и боеприпасы молоканам и армянам. Они зачастую предпочитали оставаться в Баку, ибо на родине их ждали голод и разруха. Впоследствии Шаумян и его компания ловко воспользовались этими силами, направив их против мусульманского населения. Местное население, видевшее, как вооружаются в Баку армянские и русские политические силы, еще с февраля 1918 года начало покидать город. За неделю до мартовской резни партия "Дашнакцутюн", обеспокоенная положением в Баку, заявила о необходимости захватить власть. Перед лицом такой опасности мусульманские общества сочли нужным создание сил самообороны. По их инициативе в Гяндже, Баку, Ленкорани началась работа по формированию мусульманских воинских частей, а в Бакинской кадетской школе - по подготовке мусульманских офицеров. Однако все эти дела шли очень вяло и медленно.

С другой стороны, в вооружении христианского населения Кавказа были заинтересованы также страны Антанты. В секретном сообщении, направленном в МИД Британии 4 января 1918 года, явно просматриваются интересы англичан на Кавказе, которые, ведя антитурецкую пропаганду, старались удержать в этом регионе возможно большее число османских войск. В докладе сэра П.Кокса отмечается: "Схема пропаганды среди мусульман на Кавказе проста. Нам следует сделать так, чтобы король Аравии послал влиятельную делегацию на Кавказ, чтобы получить помощь от всех мусульман там и в Крыму в борьбе арабов за освобождение святых мест от турецкого ига, а также поощрить их продолжать войну и держать максимальное количество турков на Кавказском фронте" [3].

До прибытия англичан из Месопотамии на местных христиан возлагалась большая надежда: дескать, они приостановят шествие турецкой армии на Южном Кавказе. После крушения Российской империи армянские политики взяли курс на проанглийскую пропаганду. Поэтому мусульманские уезды в конце февраля заявили Закавказскому сейму о своем протесте против вторжения английских войск на территорию Кавказа и потребовали прекращения переговоров с английскими представителями [4].

Капитан Ноэль в информации от 22 января сообщил о том, что в Азербайджане отношение к англичанам изменилось к худшему. Он писал: "Когда я был здесь 6 недель назад лидеры азербайджанской общины вели себя явно дружественно к нам. Сейчас, после моего возвращения в Баку, я обнаружил, что их поведение сменилось на подозрительность и плохо скрываемую враждебность. Это объясняется следующим:

1. Общераспространено мнение, что мы отдаем предпочтение армянским интересам.

2. Факт того, что армяне усиливают это впечатление и свободно спекулируют им.

3. Приоритет, придаваемый формированию армянского национального полка. Я полагаю, что это соответствует видению русского генерального штаба о том, что мы поддерживаем армян и не доверяем мусульманам. По моему мнению, эта политика ошибочна и вероятно приведет к катастрофе. Мусульманские интересы слишком сильны, чтобы их можно было игнорировать, особенно в то время, когда надежда на быстрое возрождение русской армии очень мала... Азербайджанцы сформируют свои национальные полки..., и будет лучше, если это произойдет под нашей эгидой" [5].

Тем временем, пока силы Антанты были далеко, армяне старались добиться своих целей руками большевиков. Об их "хамелеонстве" Н.Нариманов писал, что дашнаки ради осуществления своей химерической мечты о "Великой Армении" готовы надеть на себя любую маску, лицемерить под любой личиной.

 Во времена Н.Голицына они выдавали себя за революционную партию, затем переметнулись в сугубо контрреволюционный лагерь, став явными сторонниками В.Воронцова-Дашкова, а теперь они, по-видимому, намереваются вновь сменить свою маску: как только будет установлена Советская власть на Кавказе, они тут же наденут коммунистическую маску [6].

Л.Мирзоян, который длительное время маскировался под большевика и был пособником жесточайшего террора "диктатуры пролетариата" в отношении тюркского населения Азербайджана, террора, осуществлявшегося в 20-е годы под эгидой советизации, - впоследствии писал о том, как многие товарищи ошибочно полагали, будто в 1918 году Советская власть в Баку опиралась на дашнаков, тогда как в действительности Советская власть просто использовала дашнаков в свих целях. Подобные "ошибки" частенько попадаются и в писаниях С.Шаумяна.

Расширение национального движения в Азербайджане, рост авторитета "Мусавата" - партии национального освобождения, могли стать серьезным препятствием на пути пресловутой "Великой Армении". Замышляя мартовскую резню, дашнаки планировали уничтожение социальной базы "Мусавата", т.е. мусульманского населения города. С этой целью в Баку было дислоцировано около семи тысяч армянских солдат. Кроме того, 10-12-тысячная армия, созданная под названием "Красной гвардии", на 70 процентов состояла из армян [7]. Специальная пропагандистская работа велась в Каспийской флотилии, костяк которой составляли русские. В Шемахе и Мугани были созданы запасные русско-молоканские вооруженные отряды.

Активный участник этих событий "большевик" Н.Асриянц писал в своих воспоминаниях: "В феврале 1918 года Т.Амиров собрал нас и сообщил о том, что мы должны выполнить задание С.Шаумяна и А.Джапаридзе. С.Шаумян заблаговременно известил нас о том, что в час ночи будет сигнал. По этому предупредительному сигналу мы должны были штурмом занять штаб "Мусавата", что мы и сделали" [8].

Армяне вошли в тайный сговор с большевиками, а потому все попытки мусульманской интеллигенции и политических деятелей предотвратить назревающую трагедию не дали результата. А.Хасмамедов - председатель Чрезвычайной следственной комиссии по исследованию мартовских событий - по результатам проведенной с июля по ноябрь 1918 года работы, 22 ноября представил министру юстиции доклад "По делу о насилиях, произведенных над мусульманским населением города Баку", в котором отмечалось следующее: "Мусульмане видели, что армяне их вызывают на выступление, но, не желая братоубийственной войны и ее последствий, по словам видных бакинских общественных деятелей - христиан, посещавших митинги и собрания в мусульманских мечетях, все мусульманские ораторы призвали мусульманский народ сохранять спокойствие и терпеливость, переносить притеснения и насилия.

Ораторы объясняли народу, что армяне стараются вынудить мусульман на открытое выступление, чтобы затем, в свою очередь, напасть на них, мусульман. По поведению мусульман видно было, что они с ужасом думали о могущем быть столкновении с армянами и всячески старались предотвратить подобное столкновение. Представители мусульман неоднократно пытались заключить союз с тем, чтобы совместно действовать против большевиков, но армяне всякий раз давали уклончивые ответы" [9].

Кроме того, интересные факты содержатся в докладе члена Чрезвычайной следственной комиссии А.Е.Клуге, адресованном А.Хасмамедову: "Перед наступлением почти все армяне переехали из мусульманской части города в армянскую часть; остались в мусульманской части только русские, грузины и другие христиане, которым армяне советовали перейти из мусульманской части. Бывали случаи, когда армяне предупреждали мусульман о том, что в марте могут быть беспорядки, почему советовали семьи вывезти на дачу" [10].

НАЧАЛО

Однако, чтобы начать все это, нужен был подходящий повод. И такой повод представился в инциденте с пароходом "Эвелина". А дело обстояло так. Сын азербайджанского миллионера и известного общественного деятеля Г.З.Тагиева, Мамед, служивший в Ленкорани, погиб в результате неосторожного обращения с огнестрельным оружием, и офицеры мусульманского полка приехали в Баку, чтобы участвовать в его похоронах. Возвращаться в Ленкорань офицеры должны были на "Эвелине". И тут армяне тайком распустили среди Русского национального совета, каспийских матросов, партий эсеров и меньшевиков слух о том, что, якобы, эти офицеры получили задание совместно с мусульманскими воинскими отрядами Ленкорани уничтожить русско-молоканские села в Мугани [11].

Эта провокация сработала: все неазербайджанские политические и военные силы, имевшиеся в Баку, выступили за разоружение "Эвелины". В своем докладе А.Клуге сообщает, что в тот же день мусульмане столкнулись и с другой провокацией, попав под ее влияние. Он пишет: "В тот же день в здании Мусульманского благотворительного общества "Исмаиллие" происходило заседание мусульман, и на это заседание явился бывший бакинский градоначальник Гайк Тер-Микаэльянц, который от имени Армянского национального совета и от имени партии "Дашнакцутюн" заявил, что в случае выступления мусульман против большевиков, армяне примкнут к мусульманам и помогут им выгнать из Баку большевиков" [12].

Срочно 30 марта был создан Революционный комитет обороны города Баку и его районов. В комитет вошли: С.Шаумян, А.Джапаридзе, Н.Нариманов, Г.Корганов, И.Сухарцев, С.Саакян, М.Еремян [13]. По инициативе Революционного комитета обороны была задержана отправка "Эвелины", а офицеры на пароходе были разоружены. Тогда мусульманское население, собравшись в мечетях, потребовало возвращения офицерам их оружия. Представители Мусульманского национального комитета, увидев, какой серьезный оборот приняла ситуация, прибыли в Революционный комитет и попытались вернуть владельцам отобранное оружие с помощью мусульманского большевистского комитета "Гуммет".

Хотя 30 марта и были достигнуты определенные соглашения при встрече с С.Шаумяном в доме Н.Нариманова, и при встрече, проведенной М.Э.Расулзаде в Революционном комитете с обещанием возвратить оружие, - все же армяно-большевистская коалиция не сделала этого, потому что не особенно доверяла "Гуммету" и была недовольна "правым уклоном" фракции Н.Нариманова [14]. Таким образом, совершив предварительно сделку, большевистско-армянская коалиция, по словам С.Шаумяна, "осуществила всяческую подготовку к решающим сражениям и сразу же начала наступление по всему фронту".

30 марта в 5 часов вечера в Баку раздались первые залпы. "Дашнакцутюн" и Армянский национальный совет, которые прежде заявляли притворно о своем нейтралитете, тут же выступили в защиту Бакинского Совета. Не только вооруженные армянские солдаты, но и армянская интеллигенция в Баку получили советское благословение на "ратные подвиги". В связи с этими событиями М.Э.Расулзаде писал: "В то время, как благодаря решительному вмешательству национальной тюркской организации, событие вот-вот улеглось бы с малым уроном, - смута вновь повторилась вследствие того, что кучка беспечного сброда стала орудием коварных и злонамеренных интриганов: большевистско-армянские вооруженные силы, по сути дела, уже столько дней пребывавшие в боевой готовности, приступили к бомбардировке мусульманского квартала города" [15]. Мартовские убийства, вошедшие в историю как кровавая трагедия, длились три дня.

Чрезвычайная следственная комиссия при Азербайджанском правительстве через специально приглашенного эксперта губернского инженера А.М.Штернберга произвела осмотр сожженного в марте здания Мусульманского благотворительного общества под названием "Исмаиллие", причем обнаружила следующее: "Основная часть здания, предназначенная для общественного пользования, отличалась роскошью внутренней отделки и выдержанностью всех деталей. В настоящее время парадная центральная лестница, расположенная в полуциркулярном выступе здания во двор, вся обвалилась. Железобетонные ступени и балки не выдержали тяжести обрушившихся на них железных балок потолка и верхней площадки и совместно с этими балками, согнутыми и перемятыми от действия очень высокой температуры пожара, образуют хаотический костер на площади нижней части лестницы. Стропила здания, а также балки над большим двухсветным центральным залом были деревянные, и сгорели они без остатка; однако массивные железные хомуты, стягивавшие шпренгельные части стропил и подтягивавшие к ним балки потолка, обвалившись, пробили местами кирпичные своды по железным балкам потолка 1-го этажа и образовали сквозные отверстия от земли до верху. Балки пола зала от жара согнулись, и вся плоскость пола представляет собой волнистую поверхность, испещренную трещинами" [16].

Упиваясь своей безнаказанностью, армяне перешли все рамки человечности, вызывая презрение остального христианского населения Баку. "Армянские солдаты жгли здания мусульман, убивали мусульман и уводили их в плен и после заключения мира, причем говорили, что армянским солдатам нет дела до мира, и они прекратят военные действия только по распоряжению партии "Дашнакцутюн". Русские и грузины, где только было возможно, спасали мусульман; армяне должны были прекратить истребление мусульман по требованию 36-го Туркестанского полка, который предъявил армянам ультиматум. Все русское общество возмущалось зверствами армян и громко протестовало" [17].

Давший свидетельские показания Яков Николаевич Смирнов 13 ноября 1918 года сообщил следующее: "Вообще, армяне испытывали, по-видимому, к большевикам какое-то тяготение; к тому же большая часть представителей большевиков состояла из армян. К мусульманам армяне относились отрицательно, полагая, по-видимому, что при существовавшей мусульманской власти армянские интересы не будут ограждены.

19 марта (по старому стилю) в гостинице "Метрополь" должно было состояться совещание между представителями армян и мусульман по вопросу об объединении этих двух национальностей для борьбы с большевиками; это совещание не состоялось из-за возникшей в городе перестрелки, а на другой день армяне открыто выступили на стороне большевиков против мусульман.

Все русское население (я говорю не о большевиках) относилось к мусульманам очень сочувственно и открыто выражало всюду это сочувствие, считая армян виновниками мартовских событий. После этих событий низшие классы мусульманского населения очень бедствовали: мне приходилось в течение месяца ежедневно наблюдать, как многие из мусульман пробирались к выгребным ямам и мусорным ящикам и питались найденными там отбросами; многие падали от истощения на улицах и умирали. Я сам был свидетелем, как в собравшейся толпе над таким лежащим на улице, голодным мусульманином русские, простые люди, говорили, что все это последствие мартовских событий.

Уже после мартовских погромов я узнал, что Али Мардан бек Топчибашев арестован. Его содержали вместе с полковником, бароном Остен-Сакен в маленькой комнате одной из городских школ, причем рядом с ними в большой комнате помещался караул исключительно из армянских солдат. Последние держали себя возмутительно, постоянно щелкали ружейными затворами, целый день и даже ночью пили, орали. Это я знаю из личного посещения Али Мардан бека Топчибашева в арестном помещении. После больших усилий мне удалось через Джапаридзе и Кожемяку добиться того, чтобы Топчибашева освободили на поруки. Позднее его снова арестовали и заключили под стражу в тюрьму на Баилове. При посещении Али Мардан бека Топчибашева в тюрьме я нашел его в удрученном состоянии духа и здоровья" [18].

Из многих свидетельских показаний, запротоколированных А.Е.Клуге и А.Ф.Новацким, мы отобрали показания жителя Баку, еврея по национальности, Александра Наумовича Квасника - свидетеля объективного и нейтрального. А потому его воспоминания, записанные им 1 января 1919 года, могут прояснить многое в событиях тех "окаянных дней". А.Квасник рассказывает: "События, имевшие место в г. Баку 17-21 марта сего года, со спокойной совестью нужно охарактеризовать как организованный кровавый заговор армянского населения против мусульманского с целью физического его уничтожения сначала в Баку, а затем в окрестностях, захвата всего их имущества и естественного перехода "всего их благосостояния и политического преобладания в руки армян".

Ситуацию в Баку после русской революции А.Квасник обрисовывает так: "Российская революция встретила радушный отклик в сердцах всего населения г. Баку. Если все другие национальности рады свободе как освобождению от ига плохой местной бюрократии и получению равноправия во всех областях творческой жизни, то армяне и мусульмане радовались еще как их национальному возрождению. Они сейчас же организовали свои национальные советы, а скоро стали сформировываться и национальные отряды. Это соответствовало и духу "самоопределения народностей", а потому никаких трений это между ними не создавало, тем более что в территориальном отношении их интересы не сталкиваются.

Но события в России стали развиваться с бешеной быстротой: апрельская революция смешалась с июньской, а июньская - с октябрьской. Большевизм появился и здесь. Он пробовал укрепиться в Тифлисе, но безуспешно. Тогда Шаумян, Авакян, Корганян и другие лидеры перенесли поле своей деятельности в Баку, свели к нулю, а затем и совершенно упразднили Исполнительный комитет общественных организаций, Городское общественное самоуправление и другие учреждения и выявили свое "Я". Оказалось, что все армяне стали большевиками. Они быстро распропагандировали армянское население, а также некоторые слои русского и других национальностей. Очень скоро выяснилось, что весь Исполнительный комитет совета рабочих, солдатских и матросских депутатов состоит из армян (90% приблизительно)".

Показания А.Квасника выявляют ту истину, что на Южном Кавказе, и особенно в Баку, большевизм появился в образе армян, и городские мусульманские слои восприняли его как опасность для себя. Далее А.Квасник пишет: "Мусульманское население сейчас же почувствовало угрожающую ему опасность от захвата власти этой подозрительной национальностью и отвернулось от большевизма, меньшевизма и вообще социализма всех оттенков. Армянскую же массу шокировало это обстоятельство, и она с радостью встретила Шаумяна и других, как бы видя в них воплощение своих заветных целей - всесторонний захват власти армянами в Баку, а вслед за Баку и в других местах, и вытеснение мусульман на всех других поприщах.

Но последующие события расширили их вожделения и задачи, и они стали мечтать о физическом уничтожении их, припоминая 1905 год, который может во всякое время, по их взглядам, служить для них оправданием, что бы они ни делали по отношению к мусульманам. Они забыли, что если и потерпели поражение в 1905 году, то виновником этому надо считать русское правительство, сконструировавшее это выступление, а также и другие экономические, национальные причины. Во всяком случае, тогдашние события бледнеют перед настоящими, 17-21 марта, 30, 31 марта, 1 апреля, которые решительно ничем не были вызваны, разве только кровожадностью, злопамятством, коварством и изменой армян".

Далее А.Квасник описывает вооружение армян накануне трагедии и активную антимусульманскую агитацию среди других национальностей: "Приблизительно с января начали муссироваться слухи о готовящихся событиях. Эти слухи были совершенно непонятны для нас, мирно настроенных людей, и с трудом укладывались в голове. Но постепенно эти слухи стали принимать реальную форму. По ночам стали раздаваться сначала отдельные выстрелы, а затем беспрерывная стрельба по целым ночам... Так, впоследствии точно выяснилось, что эта провокационная беспрерывная в течение нескольких месяцев стрельба производилась армянами в различных частях города по определенной системе.

 По городу армяне стали пускать версии, что мусульмане со своей дикой дивизией в ближайшем будущем начнут "вырезать" все остальное население, дабы самим "владеть городом" и Кавказом. "Готовьтесь, запасайтесь оружием, ибо скоро азербайджанцы начнут резню и никого не пощадят; они "хотят избавиться от остальных элементов населения и вскоре выступят". Так, армяне муссировали слухи, сеяли тревогу в умах нейтральных людей.

А в это время армянское население стало усиленно запасаться огнестрельным и даже холодным оружием. Буквально не было дома, где не было бы по меньшей мере 2-3 ружей и 2-3 револьверов, шашек и припасов к огнестрельному оружию. Не останавливались перед какой угодно ценой, покупали у русских солдат, покидавших Кавказский фронт, выписывали из других мест и, вообще, доставали, где только было возможно. Пишущий эти строки захаживал в течение нескольких лет в армянские дома и при виде этих ружей и револьверов и вечного бряцания ими только разводил руками. Но ответ был один: скоро, скоро придут азербайджанцы "и вас зарежут, и тогда вы поймете, зачем мы запасаемся оружием, "но будет уже поздно". "Позвольте, но я вижу среди них уже несколько лиц. Они с евреями мирно уживаются, никаких недоразумений среди нас нет, как же меня они вдруг убьют?" - "Да так, увидите. Они хотят избавиться от остального населения и установить здесь свое царство". Вот чем мотивировали армяне предстоящее, по их словам, выступление мусульман и почему они, армяне, запасаются оружием".

О роли мусульманской, русской, армянской религиозных организаций и попытках предотвратить резню А.Квасник пишет следующее: "Мусульмане молились вместе с христианами. Рядом с Евангелием лежал Коран. Они падали ниц, произнося "О, Аллах", и усердно молились о ниспослании мира и об избежании кровопролития в городе Баку. С открытыми сердцами и искренним отношением они проливали горячие слезы и клялись в отсутствии всяких злых помыслов и намерений по отношению к какой бы то ни было национальности. Устами Топчибашева был провозглашен девиз: "Живи, давай жить другим". После многих речей на тему о пользе мира и гибели, кровопролития и вражды народ расходился по домам, и на душе стало как-то легче. Второе моление происходило в мечети "Тезе пир", еще более торжественной и задушевной, давшее большое облегчение тем, которые, не питая никаких коварных замыслов, были заражены некоторым недоверием на счет ближайшего будущего. Третье моление происходило в армянском соборе, что на Парапете. Армянские священники стояли у боковых дверей, впуская туда "привилегированную" публику, и расшаркивались перед мусульманами, а народ проходил в собор через парадные двери.

Много было торжественности, но мало задушевного и еще менее - искреннего. Хоровое пение отняло много времени. Мусульман было очень много, за ними ухаживали, указывая им места вблизи алтаря и в передних рядах. Но что-то саркастически ироническое проскальзывало в глазах армян по отношению к мусульманам. Закончилось предолгое пение. Начались речи. Мусульманские муллы перед каждой речью произносили молитвы, а затем в речах они указывали на светлые отдаленные времена, когда оба народа жили мирно, дружно участвуя в общегосударственных делах как равноправные члены государства. Впечатление от этих речей получилось самое отрадное. Исчезли всякие сомнения. Не то получилось от речей и ядовитых взглядов армян".

Однако успокоение молитвами длилось недолго. Провокационные выступления армянских лидеров ускоренно вели события к роковой черте. А.Квасник пишет: "Накануне знаменательных событий происходили собрания в отдельных домах армян, как бы по квартирам. Подробностей этих собраний не знаю, но тема была одна: надо готовиться, ибо день выступления близок, и об этом все члены совещавшихся будут сейчас оповещены для активных действий. Я лично был свидетелем двух таких собраний. В эти дома, где происходили совещания, я вхож уже несколько лет ежедневно. Там никогда собраний общественного характера не бывает. С изумлением я смотрел на них, спрашивая, по какому поводу собираются, но мне на это ничего не отвечали. Подозрительно смотрел я на все это, но догадываться не мог.

Впоследствии из разговоров с одним хозяином дома все выяснилось. Там совещались, или даже не совещались, а единогласно решили, что большевики готовят наглядный урок мусульманам за их недоброжелательное к ним, большевикам, отношение. И вот, по условному знаку, армяне должны будут выступить против мусульман и свести с ними старые счеты. Более подходящего случая им в жизни не представится. Сражаться будут солдаты-большевики, среди которых много русских, но тогда смогут втесаться и армяне, переодетые в солдатские или похожие на солдатские формы, и сам Бог не разберется и не различит их. Таким образом, они смогут сделать свое злое дело, а самим быть в стороне: "Не мы, а большевики сражались с ними, причем же мы? Ведь среди большевиков есть какие угодно элементы". С первого же момента всему разноплеменному населению города Баку было ясно, как Божий день, кто вдохновители и исполнители этого адского и позорнейшего акта".

А.Квасник дает интереснейшую информацию о национальном составе войск, введенных в мусульманские кварталы большевиками: "Никому, кроме армян, еще не были ясны мотивы и истинный характер этой начавшейся бойни... Группы азербайджанцев отстреливались от нападавших на них отрядов. В этих большевистских отрядах были фронтовые солдаты, ведшие наступление по всем правилам войны. Они сражались с азербайджанцами, будучи вполне убеждены, что справедливо поступают, т.е. сражаются за свою власть, понимая это в том смысле, что азербайджанцы, захватив в свои руки власть, расправятся с ними - "былыми хозяевами" страны. Но за плечами русских двигались маленькие отряды армян, причем в каждом отряде участвовали от 5-10 человек, вооруженных с головы до ног. В этих отрядах участвовало все мужское армянское население, начиная с учеников 2-3-х классов и заканчивая пожилыми армянами. Они все были одеты в солдатскую или в полусолдатскую форму с патронташами в три и больше рядов, с винтовками, револьверами и кинжалами. Представители всех классов армянского населения считали своим "долгом" участвовать в этой "войне"; здесь были нефтепромышленники, инженеры, врачи, конторщики, словом, все слои армянского населения исполняли свой "гражданский" долг". Сколько же мусульман погибло в результате большевистско-армянского террора начиная с марта 1918 года?

Документ, подготовленный и направленный в Лондон британским бригадным генералом Р.Гортоном, датированный 8 декабря 1918 года, подтверждает цифру в 20 тысяч погибших азербайджанцев [19]. Р.Мустафазаде в своей книге, опубликованной в Москве, указывает цифру 20 тысяч [20]. А.Балаев в книге, опубликованной там же, называет число жертв в 30 тысяч мусульман [21]. Самым солидным и достойным доверия источником мы считаем 36-томные 3500-страничные материалы Чрезвычайной следственной комиссии, которая определила погибших в Баку и других уездах мусульман в 30 тысяч человек [22].

 После того как в результате массовой резни в марте-апреле 1918 года в Азербайджане чужеземцы одержали победу в Бакинской губернии, они задумали напасть на Елизаветполь и захватить весь Азербайджан. Враги, заняв Баку, Шемаху, Кюрдамир, Сальян, Губу, Лянкяран, устремили свои взоры на Елизаветполь и, заключив на сей раз сделку с карабахскими армянами, стали готовиться к совместному нападению. Это признавал и сам С.Шаумян в своем сообщении Совнаркому в мае. По мысли Шаумяна, советские войска должны были захватить евлахский мост и занять оборонительную линию вдоль реки Куры, после чего незамедлительно двинуться на Елизаветполь, чтобы там и в других местах организовать армянские мятежи.

Однако создание Азербайджанской Демократической Республики в мае 1918 года и начало борьбы азербайджанского народа не на жизнь, а на смерть во имя целостности территории Азербайджана нарушили эти планы.

ИСТОЧНИКИ

 1. Докладная записка министра иностранных дел М.Г.Гаджинского председателю СМ Ф.Хан Хойскому о необходимости организации комиссии для расследования насилий над мусульманами. 15.07.1918 г./ Государственный архив Азербайджанской Республики (далее ГААР), ф.1061, оп.1, д.95, л.1-2.

 2. Объявление Закавказского русского национального совета "Всем русским гражданам" о мобилизации в ряды формирующихся русских войсковых частей. Март 1918 г./ Государственный архив политических партий и общественных движений при Управлении делами президента Азербайджанской Республики (далее ГАППОД УДП АР), ф.276, оп.7, д.212, л.1.

 3. Шифрованная телеграмма от сэра П.Кокс. 03.01.1918 г./ Азербайджанская Демократическая Республика. Архивные документы Великобритании, с.183.

 4. Обращение председателя Национального хорасанского комитета и населению Хорасана. На фарсидском языке. 1918./ ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.7, д.175, л.1.

 5. Письмо от сэра П.Кокс в Форин Офис. 25.01.1918 г./ Азербайджанская Демократическая Республика. Архивные документы Великобритании. Баку, 2008, с.178.

 6. Н.Нариманов. Взгляд на захват Кавказа. Февраль, 1919 г./ ГАППОД УДП АР, ф.609, оп.1, д.46, л.16.

 7. Воспоминания о революционных событиях в Баку и Азербайджане в 1917-1918 гг. Из воспоминаний Качаева. Б/д./ ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.20, л.44.

 8. Воспоминания о революционных событиях в Баку и Азербайджане в 1917-1918 гг. Из воспоминаний Н. Асриянца. 08.05.1922./ ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.20, л.76.

 9. Доклад председателя Чрезвычайной следственной комиссии А. Хасмамедова министру юстиции. По делу о насилиях, произведенных над мусульманским населением гор. Баку. 22.11.1918 г./ ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.16, л.15.

 10. Доклад члена Чрезвычайной следственной комиссии А.Е. Клуге председателю комиссии А.Хасмамедову по делу о насилиях, произведснных над мусульманским населением гор. Баку. Июль 1919 г./ ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.17.

 11. Воспоминания о Красной гвардии в Баку 1917-1920 гг. Исторические очерки Бакинской боевой большевистской дружины. Б/д. ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.22, л. 74.

 12. Доклад члена Чрезвычайной следственной комиссии А.Е. Клуге председателю комиссии А.Хасмамедову по делу о насилиях, произведснных над мусульманским населением гор. Баку. июль 1919 г./ ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.17.

 13. Известия Бакинского Совета, 1918, 11 апреля.

 14. Воспоминания о революционных событиях в Баку и Азербайджане в 1917-1918 гг. Из воспоминаний Качаева. Б/д./ ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.20, л. 47.

 15. Газ. "Yeni Kafkasiya" 1924, 31 марта.

 16. Акт осмотра сожженного здания Мусульманского благотворительного общества "Исмаиллие". 22.11.1918 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.13, л.168-169 об.

 17. Доклад председателя Чрезвычайной следственной комиссии А. Хасмамедова министру юстиции по делу о насилиях, произведенных над мусульманским населением гор. Баку. 22.11.1918 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.16, л.18 об.

 18. Протокол допроса Чрезвычайной следственной комиссией свидетеля Якова Николаевича Смирнова. 13.11.1918 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.13, л.152-156.

19. Доклад генерала Р.Гортона о ситуации в Азербайджане. 08.12.1918 г.// Азербайджанская Демократическая Республика. Архивные документы Великобритании, с.83

 20. Р.Мустафазаде. Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918-1922 гг. М., 2006. с.29

 21. А.Балаев. Февральская революция и национальные окраины. Мартовские события 1918 года в Азербайджане. М., 2008, с.47

 22. См: Фонд Чрезвычайной следственной комиссии при Министерстве юстиции Азербайджанской Демократической Республики.// ГА АР, ф.1061; Фонд Азербайджанской Демократической Республики.// ГАППОД УДП АР, фонд 277

Дж. Гасанлы

http://myazerbaijan.org/index.php?p=history/19