Доцент Степанакертского пединститута: «Местные армяне просили нас арестовать этих мутильщиков, которые им житья не дают»

На этой неделе исполнилось ровно 25 лет незаконному обращению народных депутатов НКАО Азербайджанской ССР к Верховным Советам Азербайджанской ССР, Армянской ССР и СССР с просьбой рассмотреть и положительно решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджана в состав Армении. О том, что происходило в те тревожные дни в интервью корреспонденту Vesti.Az рассказал председатель карабахского регионального отделения Союза писателей Азербайджана, профессор, доктор философских наук, поэт Анвер Ахмед, в 1988 году - доцент тогдашнего Степанакертского педагогического института.

- 20 февраля 1988 года на внеочередной сессии облсовета было принято обращение народных депутатов НКАО Азербайджанской ССР к Верховным Советам Азербайджанской ССР, Армянской ССР и СССР с просьбой рассмотреть и положительно решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджана в состав Армении. Что предшествовало этой дате и как развивались события в области после 20 февраля?

- В первую очередь хочу отметить, что не все депутаты облсовета проголосовали за это обращение. 1-й секретарь Шушинского горкома, ныне покойный Вагиф Джафаров, 1-й секретарь Аскеранского райкома Вачаган Григорян, степанакертский армянин по фамилии Хачатурян, а также депутат облсовета русской национальности проголосовали против. Григорян и Хачатурян прекрасно понимали, чем все это может закончиться, поэтому проголосовали против отделения области от Азербайджана, за что впоследствии подверглись угрозам со стороны сепаратистов. Уже после 20 февраля я беседовал с ними, и они открыто признались, что их, армян, насильно втягивают в какую-то непонятную игру, конец у которой будет плачевным.

В области на момент начала конфликта проживало около 150 тысяч человек. Из них - 69 000 азербайджанцы. В феврале 1988 года я работал в тогдашнем Степанакертском педагогическом институте, который был открыт по инициативе Гейдара Алиева, а жил по адресу: Бакинское шоссе, 33, это на въезде в город. В то время в вузе работали около 40 азербайджанцев. Армянский сектор составлял 60%, азербайджанский - 40%. Еще за несколько недель до 20 февраля мы, проживавшие в Степанакерте азербайджанцы, стали ощущать враждебность по отношению к себе со стороны некоторых армян. Они вдруг внезапно перестали с нами здороваться, стали избегать нас, хотя раньше называли друзьями и даже братьями. В городе появились бородачи из «Крунка» и эмиссары из Армении, которые стали активно пропагандировать среди местных армян идеи «миацума».

А 20 февраля состоялась та самая внеочередная сессия облсовета, которая стала отправной точкой Карабахского конфликта. В то время еще можно было задушить армянский сепаратизм в самом зародыше, но этого сделано почему-то не было. Я считаю, что раз армяне стали требовать Карабах, то в ответ мы должны были потребовать обратно у армян наши земли - Эривань, Зангезур, Шарур, Гойча. Но и этого не было сделано.

После событий в Сумгайыте напряженность в Степанакерте стала расти буквально по часам. Я объяснял местным армянам, что Сумгайыт- дело рук союзного КГБ, который тем самым хотел еще больше стравить между собой два народа. А в это время лидеры сепаратистов - Кочарян, Саргсян, Манучаров, Есаян (нынешний посол Армении в России), Сейранян (начальник городской электросети) и другие - стали регулярно собираться в располагавшемся возле института общежитии и что-то в строжайшей тайне обсуждать, планировать. Мы это все прекрасно видели. Когда преподаватели или студенты азербайджанской национальности проходили мимо того общежития, находившиеся там армяне пытались всячески задеть нас, оскорбить, и спровоцировать на конфликт. Начались нападения на азербайджанцев, которых бородачи избивали и грабили средь белого дня. Где-то с середины сентября 1988 года в Степанакерте армяне начали поджигать дома азербайджанцев.

В таких условиях было принято решение закрыть институт. Студентов армянского сектора перевели в Кироваканский педагогический институт, а нас, педагогов-азербайджанцев и студентов азербайджанского отделения - в Гянджу. Но я все равно, вплоть до весны 1989 года, продолжал ездить в Степанакерт, чтобы проведать свой дом. Который, кстати, армяне разграбили. А потом, когда мы узнали о том, что армяне на базе нашего вуза создали «Арцахский госуниверситет», мы в знак протеста отправили из Гянджи студентов азербайджанского сектора теперь уже бывшего Степанакертского пединститута в Шушу. В течение двух лет в Шуше мы организовывали учебный процесс.

При этом, сами местные армяне, с которыми мы делили хлеб и воду, просили азербайджанцев: ну арестуйте вы этих мутильщиков, которые нам житья не дают. Карабахские армяне рассказывали, что им угрожали жесткой расправой, если они не будут поддерживать идею «миацум» и не будут выходить на митинги на площади Ленина.

- Вы были знакомы с лидерами сепаратистов?

- Был немного знаком с Саргсяном. Он ведь работал 1-м секретарем Степанакертского горкома комсомола. И иногда проводил собрания в нашем вузе. Хотя Саргсян прекрасно владел азербайджанским языком, тем не менее, на собраниях всегда разговаривал на армянском или русском языках. Однако до начала конфликта он не позволял себе негатива в отношении азербайджанцев. Последующие события показали, что он лишь умело притворялся. Как и другие сепаратисты - Кочарян, Есаян, Манучаров... А вот Борис Кеворков - 1-й секретарь обкома, наоборот, с азербайджанцами неизменно разговаривал на азербайджанском языке.

- Насколько мне известно, у Вас состоялся довольно неприятный разговор с председателем Комитета особого управления Вольским. Можете рассказать об этом эпизоде подробнее?

- Да, было такое дело. В начале 1989 года с помощью советских офицеров и наших ОМОНовцев мне удалось пробиться на прием к Аркадию Вольскому. Как сейчас помню, было утро, около 11.00, а Вольский уже был пьяным в стельку. Я ему рассказываю о ситуации в области, о противостоянии между двумя народами, и тут он поднимает голову, смотрит на меня мутным взглядом и спрашивает: «Ты вообще о чем говоришь?». Я ему в ответ говорю, зачем вас сюда прислали - улаживать конфликт или разжигать страсти? А он мне: «Иди к черту!».

Я дважды бывал на приеме у тогдашних руководителей республики Везирова и Муталлибова, которых подробно информировал о происходящих в НКАО событиях. Но в Баку от нас лишь отмахивались руками и говорили, чтобы мы «не мутили воду». Я говорил им: арестуйте главарей сепаратизма и их наиболее активных последователей, а таковых в области вряд ли набралось бы больше 20 человек, и страсти мгновенно поутихнут. Но этого так и не было сделано. Много чего, что нужно было сделать, так и не было сделано. Когда армяне совместно с российским 366-м полком брали Ходжалы, нам нужно было ударить из Агдама по Аскерану, освободить его и продвигаться дальше, одновременно нужно было нанести удары по гнезду сепаратизма из Шуши, Лачина и Кельбаджара, и сепаратисты бежали бы без оглядки из области. Этого не было сделано.

- Как Вы считаете, удастся ли вернуть Карабах мирным путем или война неизбежна?

- Я уверен, что мирным путем мы свои земли никогда не вернем.

Бахрам Батыев
vesti.az