4 июля 2017 года армянская военщина вновь принесла своему кровавому богу войны человеческую жертву. Двухлетняя девочка вместе с бабушкой пала от рук сатанеющих от крови убийц, истинных дашнакцаканов.  Но это не единственные подло отнятые ими жизни. Кровавый след тянется за армянским народом на всем протяжении его существования. Причем, что особенно важно, если бы ненависть армян и их неуемное желание убивать распространялись бы лишь на азербайджанцев или тюрков в целом, то это можно было бы объяснить феноменом расовой неприязни, метастазами болезни под названием фашизм, разъедающей армянское общество. Однако это не так. Любое инакомыслие, любой отпор их требованиям вызывает у армян неестественное стремление уничтожить, перемолоть в гигантской машине смерти тех, кто смело и достойно отвечает на их притязания и маниакальное желание повелевать.

Сегодня редакция Azeri.Today хотела бы познакомить своих читателей с судьбой одного палача, по странной иронии судьбы названного при рождении Георгием, что в переводе с греческого означает земледелец. Но данного персонажа с земледелием связывает разве что насыщение земли трупами тысяч невинно убиенных людей. Речь идет о Георгии Атарбекове (Геворк Атарбекян). Родился он 2 марта 1891 года в селении Эчмиадзин Иреванской губернии. Данных о его юности крайне мало, анкеты же, заполненные им самим, не вызывают доверия, поскольку проверить их невозможно. Известно лишь, что будущий палач был с позором изгнан из МГУ, но, правда, в 1911 он восстановился в вузе.

Когда же началась Первая мировая война, Атарбеков трусливо отсиживался в горах Иреванской губернии. И как раз в этот период раскрывается вся двуликая сущность этого проходимца. Как пишет его биограф О. Галустян, он происходил из бедной семьи. Но каким образом у «бедного юноши»  нашлись немалые деньги на взятку за тепленькое местечко в полувоенизированной организации «Союз городов», членов которой не отправляли в действующую армию – неизвестно. На этой службе он пробыл до Февральской революции.

Геворк Атарбекян

Самым удивительным образом Атарбеков вновь появляется после Октябрьской  революции. В октябре 1917 года его назначают членом Сухумского окружного военно-революционного комитета и заместителем председателя ВРК Абхазии. В этот период он чувствует себя как рыба в воде. Его пьянит собственная безнаказанность и власть над чужими жизнями. Вскоре он становится начальником Сухумского Чрезвычайного Комитета – карательного органа революционных властей. Только за один день – 31 октября 1918 года – по его приказу выносят 47 смертных приговоров, в исполнении которых он участвует лично.

Но «талант» убийцы и кровопийцы раскрылся в нем осенью 1918 года в Пятигорске. По его приказу были расстреляны без суда и следствия свыше 100 заложников, в том числе бывшие министры Н. А. Добровольский и С. В. Рухлов, несколько графов и князей, среди них — князья Николай, Сергей и Федор Урусовы, Владимир и Леонид Шаховские, около 50 генералов и полковников – цвет русской армии.  От его руки пали великий военачальник, генерал, бывший главнокомандующий войсками Северного фронта Николай Владимирович Рузский – герой Первой мировой войны и «завоеватель Галиции».  На тот момент пожилому генералу было 64 года. Арестованных содержали в нечеловеческих условиях. Побои и издевки стали нормой. 18 октября вереница обреченных людей тронулась в последний путь на пятигорское кладбище. Чтобы не быть голословным, приведу выдержки из официального документа следствия по этому массовому убийству.

«…Свидетель Вагнер утверждает со слов присутствовавшего при казни Кравеца, бывшего председателя Чрезвычайной следственной комиссии гор. Кисловодска, что генерал Рузский перед самой смертью сказал, обращаясь к своим палачам: «Я — генерал Рузский (произнеся свою фамилию, как слово "русский") и помните, что за мою смерть вам отомстят русские". Произнеся эту краткую речь, генерал Рузский склонил свою голову и сказал: «Рубите». Генерал Рузский скончался после пяти нанесенных ему ударов, не издав при этом ни единого стона».

В тексте того же документа приводятся и показания о том, как Атарбеков собственноручно убил престарелого генерала и как похвалялся этим. Согласно показаниям, красноармейцы, участвовавшие в казни, отказались убивать Рузского.

Грязную работу сделал Атарбеков. «Рузского я зарубил сам, после того, как он на мой вопрос, признает ли он теперь великую российскую революцию, ответил: »Я вижу лишь один великий разбой". «Я ударил, — продолжал Атарбеков, — Рузского вот этим самым кинжалом (при этом Атарбеков показал бывший на нем черкесский кинжал) по руке, а вторым ударом по шее».

На совести этого маньяка лежит и  хладнокровное убийство  национального героя Болгарии генерала  Радко-Дмитриева, оставившего дипломатическую службу ради служения России с началом Первой мировой. Это был беспрецедентный в истории нового времени случай, когда посол поступил на службу в действующую армию того государства, где работал.

Соратник легендарных полководцев Брусилова и Рузского генерал Радко-Дмитриев, согласившийся, как и Рузский, вести красноармейцев против немцев и австрийцев, но не против собственного народа, был зарублен шашкой ублюдочного маньяка, попавшего во власть.

В Армавире при отступлении Красной армии,— отмечается в книге о Дзержинском, — Атарбеков расстрелял несколько тысяч заложников, находившихся в подвалах армавирской чека. И в том же Армавире задержал на вокзале эшелон с ехавшими грузинами — офицерами, врачами, сестрами милосердия, возвращавшимися к себе на родину. Атарбеков, несмотря на то, что эшелон имел пропуск советского правительства, приказал вывести всех ехавших на площадь перед вокзалом и из пулеметов расстрелял их. После третьего занятия Армавира (город несколько раз переходил из рук в руки) «бойцы» Атарбекова окружили «дом Персидского консульского агентства, над которым развевался персидский национальный флаг». Подошедшие «красноармейцы»сорвали флаг и потребовали выхода к ним агента Персидского консульства Иббадулы-Бека, который в форменном консульском мундире с погонами вышел на крыльцо своего дома; едва консульский агент появился перед «красноармейцами», как раздалось несколько выстрелов, Иббадула-Бек упал, его стали рубить шашками и в конце концов подняли тело на штыки.

После совершенного убийства отряд ворвался в помещение агентства и похитил оттуда деньги, принадлежавшие как лично убитому, так и персидскому правительству. Похищены были также драгоценности жены Иббадулы-Бека на сумму около 200 000 рублей. Во дворе консульства находилось в то время 310 персидских подданных, искавших там убежища, из них 270 мусульман и 40 христиан. Всех скрывшихся под защиту персидского флага «большевики-красноармейцы» тут же во дворе расстреляли из пулеметов. Трупы были зарыты частью во дворе консульства, частью в двух могилах, вырытых под кручей между скотобойней и кладбищем.

В декабре 1918 года палача Атарбекова отправляют в Астрахань на «борьбу с контрреволюцией». Здесь кровавые аппетиты маньяка только усиливаются. Сергей Киров поручил ему возглавить Особый отдел, занимавшийся борьбой с «контрреволюционерами». Атарбеков отличился немедля.  Произвольные расстрелы – любимое хобби этого выродка в гостеприимной, солнечной, многонациональной Астрахани.

«Опьяненный властью, окруженный телохранителями (все – из армян), Атарбеков показал такую диктатуру, перед которой бледнеют все деспоты восточных сатрапий, и вполне заслужил наименование «восточный царек», - так характеризовали Атарбекова сослуживцы и свидетели развязанного им террора.

Из-за этого упыря Астрахань обезлюдела: одни бежали, другие попрятались. Масштабы его «деятельности» потрясали всех. Главу ЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского завалили жалобами. С целью опорочить неугодных лиц Атарбеков не брезговал провокациями: подсовывал им наркотики, спиртное с последующим «разоблачением».

Вакханалия бесправия и террора даже в отношении коммунистов и собственных сослуживцев привела к тому, что по ультимативному требованию Ударной коммунистической роты, во главе которой стоял большевик с 1905 г. М. Л. Аристов, Атарбекова отстранили от должности.

В ходе следствия выяснилось, что этот кровопийца помимо того, что лишил жизни тысячи человек, не брезговал и нагреть руки на их добре. Ревизия ведомства Атарбекова, проведенная особым отделом ВЧК, установила «самое безобразное расходование народных денег», расхищение и присвоение конфискованных драгоценностей, включая бриллианты, платиновые и золотые изделия, и проигрывание больших сумм казенных денег в карты.

Атарбеков был арестован и доставлен в Москву. Приняв во внимание неопровержимость аргументов следствия С. Киров в записке, направленной в ЦК РКП(б), признал преступность деяний Атарбекова. Однако благодаря покровительству Орджоникидзе и Сталина, дело Агабекова закрыли, а его самого выслали на Кавказ. Во время высадки врангелевского десанта на Кубани в августе 1920 г., Атарбековым, вне рамок данных ему полномочий, были расстреляны до 2 тыс. арестованных, томившихся в камерах екатеринодарской ЧК, в большинстве — без всякой вины. Особенное удовольствие доставляло этому ублюдку издевательство над женщинами.

После окончания гражданской войны Атарбеков находился на посту уполномоченного представителя ВЧК в Баку, где также «отметился» расстрелами на острове Наргин. Затем он занимал пост члена президиума Закавказской контрольной комиссии.

Но в 1925 году палача настигла кара. Используя тот факт, что в 1919 году Берия – будущий всесильный глава всех силовых ведомств СССР и отец ядерного щита – работал вместе со старым подпольщиком, членом партии  «Гуммет» Мусеви в контрразведке независимого Азербайджана курьером, неутомимый дашнак стал интриговать против Лаврентия Павловича.  И как результат: 22 марта 1925 года самолет марки Юнкерс, на котором он вместе с другими высшими партийными и государственными деятелями летел в Тбилиси, вдруг охватило пламя, и железная птица рухнула, унеся жизни всех, кто находился на борту. Приложил ли к этому руку Лаврентий Берия, прервав преступное существования армянского палача,  наверное, никогда не станет известно.

Но наследие этого кровопийцы, расширявшего жизненное пространство для армянской колонизации Северного Кавказа, не умерло вместе с ним.  По сводкам ОГПУ, Армянский национальный район в Краснодарском крае долгое время оставался прибежищем дашнаков, и в нем вплоть до 1930 г. действовала дашнакская группа Айрапетяна «Дашнак-Цютой», ставившая своей целью добиться «Сочинско-армянской независимости».

Как видим, убить человека ради собственной выгоды для дашнаков и их последователей - дело плевое. Гибель 2-летней девочки для них не более чем досадное недоразумение, так сказать, «в пределах допустимого». Но их человеконенавистническая суть проглядывает повсюду, где бы они не появлялись.

Завершить же хотелось бы словами казненного за свою правоту мученика Юлиуса Фучика:  Люди, будьте бдительны!

Заур Мехдиев 

Источник: Azeri.Today